Ермилова Е В - Поэзия Иннокентия Анненского
Е.В.Ермилова
Поэзия Иннокентия Анненского
Иннокентий Анненский - человек необычной поэтической судьбы. Первый и
единственный прижизненный сборник своих стихотворений - "Тихие песни" - он
публикует под псевдонимом - Ник. Т-о, который Александр Блок в своей
сдержанной рецензии на сборник назвал "сомнительным", "наивным". К моменту
выхода сборника - 1904 год - Анненский был уже не просто немолодым человеком
с устоявшимся миросозерцанием, - к этому времени он достиг вершины, апогея
своей служебной и научной деятельности. Он - видный сановник, директор
Николаевской гимназии в Царском Селе, постоянной резиденции царя, что,
естественно, делало службу Анненского особенно сложной и ответственной. Он -
известный педагог, автор нескольких статей на педагогические темы в
специальных журналах. Он - замечательный ученый-филолог, который главным
делом своей жизни считает перевод трагедий Еврипида (с комментариями и
статьями), создатель и оригинальных трагедий на еврипидовские сюжеты.
Словом, к 1904 году - это человек вполне устоявшейся и даже предрешенной
судьбы, - жить ему оставалось всего пять лет.
"Тихие песни" славы автору не принесли. В них угадывалась истинная и
глубокая скорбь, которая, однако, отливалась в манерную изысканность
декадентских переживаний. Мы порой высказываем сожаление о том, что
Анненский не сразу был узнан и принят: две рецензии - Блока и Брюсова,
поэтов, заметивших "юную музу", написаны в снисходительном тоне. Тем не
менее нужно скорее удивляться прозорливости Блока, угадавшего живое лицо
поэта под декадентской маской: "душа как бы прячет себя от себя самой,
переживает свои чистые ощущения в угаре декадентских форм"; угадавшего
подлинность боли под банальностью декадентского отчаянья: "Нет ли в этой
скромной затерянности чересчур болезненного надрыва?" (Рецензия написана в
1906 году, когда для самого Блока очень остро стоял вопрос о декадентском
"угаре".)
Противоречивость и некоторая загадочность образа Анненского, замеченная
Блоком, отнюдь не снята и позднейшими размышлениями о его творчестве. Эту
свою будущую форму существования в сознании читателей Анненский предугадывал
сам:
Пусть травы сменятся над капищем волненья
И восковой в гробу забудется рука,
Мне кажется, меж вас одно недоуменье
Все будет жить мое, одна моя Тоска.
Это не значит, что тайна непременно подлежит разгадыванию и что
противоречия вообще могут быть сняты: они входят в само понятие о_б_р_а_з_а
Анненского, каким он предстает каждому новому поколению читателей.
Вопрос об образе поэта-лирика и его отношениях с реальностью биографии
и реальностью творчества непрост. Он ясен и бесспорен, когда имеешь дело со
стихами как с завершенным результатом творчества. Но иногда возникает
ощущение, что есть еще и о_б_р_а_з а_в_т_о_р_а, живущий как бы помимо своих
творений. Этот образ может восходить до образа всенародного - таков для
русской поэзии Пушкин. Но есть поэзия, существующая на самой грани жизни и
искусства, как бы недовоплощенная, не остывшая в "вещах", - таков ранний
символизм "соловьевцев", включая даже и "Прекрасную Даму" Блока. А уж "образ
Белого" неизмеримо ярче и живей воспринимался, - и современниками и
последующими поколениями, - чем "стихи Белого".
Особый случай представляет собой поэзия Анненского.
В его стихах глубокая искренность, интимность переживаний, даже таких
сложных, как растерянность перед жизнью и перед ее мгновениями, трагизм
безверия, страх смерти, - находят и безупречно адекватную форму
